Алиса Клевер - Четыре стороны света и одна женщина
Арина скакала что есть мочи. Свет фар погас, и темнота окутала ее. Она обняла Капрала за шею и кричала что-то, размазывая руками слезы. Арина злилась на все на свете и особенно на то, что, может быть, она больше никогда не увидит его.
Ведь он здесь. Он приехал за ней. Он не переставал о ней думать. Вдруг прямо сейчас он разворачивает свою дурацкую машину и уезжает? Мысль была как пощечина, и Арина чуть было не развернулась обратно. Плевать на все! Пусть делает с ней что хочет. Только пусть не уезжает. Она не переставала думать о нем. Ни на секунду. Самые длинные три дня в ее жизни, самые страшные двести пятьдесят девять тысяч двести секунд.
7
Они ехали и ехали куда-то, словно и вовсе не собирались возвращаться обратно. Капрал, между прочим, был сильно против такого подхода и, как мог, давал понять Арине, что час поздний и хороший хозяин не только собаку, но и коняшку из дому не выгонит по лесам-полям скитаться. Ближе к ночи снова пошел мелкий дождь, и Арина продрогла до самых костей.
– Ты не обижайся, пожалуйста, что я тебя дернула, ладно? – упрашивала Арина сонного, усталого Капрала, которому в такой час хотелось одного – спать в теплой конюшне после сытного ужина. – Я просто… совсем не знаю, что мне делать. Он же никого не любит. Думаешь, он приехал, потому что не может без меня? Нет, он просто не может пережить, что кто-то отказывается ему повиноваться.
Капрал мотнул головой, фыркнул и попытался стряхнуть воду с крупа.
– Что? И ты с ним заодно? – возмутилась Арина, поняв его по-своему. – Да ты не представляешь, какой он на самом деле. Равнодушный. Жестокий. Сегодня он здесь, по колено в грязи, говорит, что приехал за мной. А завтра? Ветер переменится, и он откланяется – красивый, безупречный и холодный как лед. Нет, он не холодный. Даже наоборот, горячий. Я бы сейчас не отказалась от чего-нибудь горяченького. Чаю, например.
Мысли скакали, и было очень холодно. Конечно, надо возвращаться. Вдруг он уехал? От этого становилось еще холоднее.
А вдруг не уехал?
Наконец стало просто невозможно игнорировать факт, что Капрал норовит то и дело по-тихому повернуть к деревне. А когда Арина пытается пресечь эти попытки, он замедляет шаг и упирается, не идет.
– Может быть, вы и не умеете говорить, но понять вас несложно, господин Капрал, – скорчила рожицу Арина. Они проехали мимо родительского дома – в окнах было темно, все спали. Пробрались мимо дома тетки Клавы. Дядькин трактор мирно дремал на приколе. Должно быть, очень поздно, подумала Арина, заводя Капрала в конюшню. Конь радостно поспешал, шевеля ноздрями.
– Сейчас, покормлю! – рассмеялась Арина, открывая дверь в самый большой и теплый сарай, самый дальний – на самом краю их участка, почти у леса.
Стащив с Капрала стеганое одеяло, она бросила его на лавку. Щелкнула выключателем и раскрыла Капралово стойло, куда тот с живостью устремился.
– Видишь, Капрал, он уехал! – вздохнула Арина. И, зачерпнув овса из стоящего под навесом мешка, уныло поплелась за конем. Тишина нарушалась только шелестом сухой травы под копытами и фырканьем Дездемоны в стойле.
– А тебе важно знать, уехал я или остался? Разумеется, если речь обо мне… – раздалось ироничное откуда-то из глубины конюшни, и Арина подпрыгнула.
– Черт! – Овес из ведерка посыпался на пол.
Максим сидел у бокового окна – прямо на опилках, прижавшись спиной к фанерной стенке, и щурился в тусклом свете внезапно зажженной ее рукой лампочки. Неужели все то время, пока она изнуряла себя и коня ездой по полям, он сидел тут и ждал ее? Теперь его взгляд изменился, он внимательно оглядел ее и сдвинул брови.
– Ты вся промокла! – недовольно буркнул он и поднялся с места. Арина в нерешительности застыла в проходе. – Так и заболеть недолго! – Он нахмурился и сделал несколько шагов в ее сторону. Арина подалась назад, но Максим уже обхватил ее за плечи и, притиснув к себе, принялся растирать ее мокрые руки и спину. Арина не сопротивлялась, она закрыла глаза и с наслаждением отдалась этим крепким рукам. Максим взял ее лицо в ладони и страстно поцеловал ее. Его губы – как же много она думала о них. Верхняя чуть тоньше нижней, нижняя толще и более выпуклая. Красивого темно-розового оттенка – она так мечтала снова прильнуть к этим губам!
– Я думал, ты уже не придешь! – прошептал он тихонько и сильнее прижал Арину к себе. Оба замерли. Боже… О, что могло заставить ее добровольно отказаться от этого? Сердце билось, как сумасшедшее, и Арина ощущала прилив необъяснимого экстаза от одного лишь понимания того, что Максим здесь, рядом, от терпкого, маскулинного запаха его тела. Только рядом с ним, только в этих сильных руках она чувствует себя по-настоящему живой.
Капрал постоял рядом, шевеля ушами, и, с невероятным достоинством прошагав к тому месту, где был просыпан овес, огромными подвижными губами стал его подбирать.
– Я… ты… А мои родители? Они тебя видели? – Арина растерянно посмотрела на Максима. Что ей делать теперь? Один поцелуй может изменить всю жизнь. Он здесь. Он действительно приехал за ней. Разве может теперь все остаться прежним?
– Мы поговорили… Я полагаю, сейчас они крепко спят…
– Вы поговорили? О господи, и что они сказали?!
– Сказали? Много чего сказали. А ты сейчас смотришь на меня так, словно случилось страшное! – рассмеялся он. – Я что, монстр, которого нельзя показывать людям? Франкенштейн? А мне подумалось, что твой дядька похож на него куда больше. Не вспомню только, как его зовут?
– Степан… – автоматически уронила Арина. – Ты… Они… – Она не находила слов. – Это же мои родители! Они же… Они же ничего не понимают. Они думают, что ты… совратил меня! – Глаза ее в ужасе распахнулись, и Максим тихо засмеялся.
– А разве это не так? – Он пожал плечами и холодно улыбнулся. Самоуверенный мерзавец, красивый, неотразимый дьявол. И сопротивление бесполезно.
– Значит, ты и правда считаешь меня чудовищем! Впрочем, имеешь право. – Максим задумчиво посмотрел на нее, словно пытаясь просчитать ее кодовую комбинацию и понять, о чем она думает.
– Я не считаю тебя… – прошептала Арина, и взгляд Максима стал стальным.
– Не ври мне, – бросил он ей, и улыбка исчезла с его лица. Резко и неожиданно он сделал шаг вперед, схватил ее платье за нижний край и одним махом стащил его с нее, дернув вверх. Она совсем не ожидала этого, не успела подготовиться, и ее руки безвольно взлетели кверху, следуя за платьем. Секунда – и она осталась почти обнаженной, в одних тонких трусиках, босая, посреди сарая-конюшни. Вороной жеребец Багет с удивлением покосился на нее из стойла.
